Когда-то давно, один из величайших людей всех веков, Шекспир, сказал: «Наши сомнения — предатели, заставляют нас лишаться многого, чего мы могли бы достичь, из-за страха попытаться это сделать.» Но был ли он прав? По-моему, как раз страх и сомнения лучшие мотиваторы к действиям, лучшие помощники в правильной расстановке приоритетов и наконец, наши внутренние ангелы-хранители. Как много можно было бы сделать ошибок, действуя импульсивно, принимая решения в порыве страсти или под влиянием ситуации. А что потом? Останется лишь пожинать плоты своих собственных деяний и жалеть о содеянном. Если, конечно, есть чем сожалеть, т.к. у многих людей совесть отсутствует напрочь. И поэтому, так приятно осознавать, что где-то так в глубине души есть еще капелька того сокровенного чувства, что приближает нас, адских псов, к простым людям. По крайней мере, Кайрус так всегда считал. Он был из тех немногих, кто старался действовать по своему усмотрению, часто опрометчиво, но всё же индивидуально. Его собственный человеческий фактор, играл с ним злую шутку, постоянно. Проще было поступать, как это делал, например, его уже не очень родной брат, Риччи, - любитель потакать отцу во всем; проблем у этого человека было определенно меньше, чем у старшего братца. Единственная его проблема на данном этапе – это сам Кайрус. Но и она отпадет, как только парень узнает, кем на самом деле является горячо нелюбимый братец. Который вовсе и не братец выходит. Можно спокойно стать приемником отца и дело в шляпе.
Что касается самого Кая, решение покинуть отчий дом не было столь болезненным, каким оно наверняка являлось для родителей мужчины. Единственный человек, которого ему было искренне жаль покидать – это мать. Какой бы не родной она не была. Только тот родитель является действительно родным, кто воспитал и вырастил, а не породил на свет. И сейчас мать наверняка роняет не одну слезу, в надежде, что однажды её сын, остепенится и вернется в стаю. Но, увы, такого не произойдет. Нюансы – их столько в этой истории. Сомнения – именно их породили эти нюансы. Идеология, взгляды на жизнь, требования, которых не хочется придерживаться. Почему-то дети всегда стремились идти против своих родителей и Кай не исключение. Ему были чужды убийства невинных людей, подчинение каким-то пророкам, вечная война с братом за наследство в стае. Чуждо спокойное отношение к тому, что когда-то давно его собственных родителей вырезали вместе со стаей, а теперь это повторилось вновь. И Джейн… Последняя капля.
«Пошло оно всё к черту». – Подумал тогда пёс и сделал это. Просто послал всё к черту, тому кто однажды их породил в глубинах ада.
Самая примитивная человеческая эмоция – это страх. Преодолей его, и откроются совсем иные пути.
Теперь он скиталец, который бросил работу, знакомых и друзей, отправившись в долгое путешествие с мелкими подработками и съемом небольшого дома в лесу, близ аэропорта, на случай срочного покидания страны. Хотя к чему эти иллюзии, сейчас уж точно будет не до неожиданных поездок и иммиграции. Парень нашел себе новое приключение на свою голову, новое занятие, нового знакомого. Пока не совсем знакомого, конечно, если брать в расчет, что он до сих пор не пришел в сознание. И всё потому, что Кайрус засомневался, нужно ли оставлять беспомощного умирающего человека на дороге. Принял решение вершить свой суд – попробовать дать мужчине второй шанс, обратив его в пса. А что терять-то? Так он думал. Скорая помощь не успела бы вовремя. Так или иначе, он уже не жилец. Но если внутренняя сила его столь большая, как и нить жизни за которую он хватался в последние минуты, то есть шанс.  Так Кай думал, так он чувствовал, находясь тогда рядом. Глупая способность пса, но ничего не поделаешь.
Вот, уже, который день, считай неделю, парень находился на волоске от смерти. Кайрус же старался помогать, ухаживать, но, к сожалению, не очень знал, как это делать, особенно когда человек в агонии, особенно когда эта агония во время обращения. На курсе лекций по неотложной медицинской помощи в университете об этом ничего не рассказывали. Но он старался, как мог. Сменил ему одежду, промокшую и грязную от дождя, вытирал пот со лба. Просто Флоренс Найтингейлл в мужском обличии. Подобная забота за ним раньше не наблюдалась, каждый знакомый может это подтвердить. А Уилл, старый друг, наверняка сказал бы что-то наподобие: «кто ты и что сделал с моим безразличным ко всему другом». Может быть здесь всему виной чувство… долга. Он взял на себя ответственность за чужую жизнь, принял решение, не спросив жертву. А вдруг этот парень вовсе не желал вновь обрести жизнь? А вдруг он захочет вновь умереть, когда узнает, какую именно жизнь подарил ему Кай? Себе бы он подобного не пожелал, смотрят правде в глаза.
Кайрус пил кофе. И слушал. Слушал ровное дыхание, тихое-тихое. Свое? Нет. Погрузившись куда-то в пучину своих мыслей, он даже не замел, что нечто изменилось. Какой-то шорох или стук, слова или нет. Он оставил всё и тихо поднялся наверх. Почему тихо? Кто знает. Может, боялся напугать того парня или себя самого.
Двери комнаты были, слегла приоткрыты. Он заглянул внутрь и увидел, как «тот парень» сидит и… Молится? Чего угодно он мог ожидать от обращенного волка, но не этого. Но как успокаивающе это звучит, так, что кажется за эти несколько секунд  О`Двайер  начинал понимать почему он это делает. Но всё же пришлось нарушить эту речь. Дверь приоткрылась еще шире, и Кай ступил в комнату.
- Где-то читал, что в своей молитве люди чаще просят изменить обстоятельства, но никогда – себя. Может это была просто шутка. – Проговорил он, останавливаясь недалеко от двери, чтобы оценить ситуацию. Может, нужно было начать не с этих слов. Какой-то шутки или простого «здравствуй», но такой уж он, никогда не мог находить правильных слов в сложных ситуациях. Не было Каю тем самым «героем» из культовых лент.
- Как самочувствие? – поинтересовался мужчина, осторожно. – Может воды? Или чего-нибудь…
Он замолк на полуслове. Всё же никакой из него благородный человек.

Ситуация приобрела совершенно иной окрас, от чего Кайрус слегка опешил и даже не знал, что сказать. Можно было разве что тихо хихикать, насколько комичной казалась ненавязчивая неуклюжесть очнувшегося мужчины. Но не девочка же Кай, чтобы так делать, так что мужчина сдержал сие желание, лишь намерившись помочь «больному», выпутаться из своего плена одеяла, но отбросил это желание, так как не всякий человек любит касания незнакомцев, особенно когда уже находишься в сознании. Так что оставалось лишь стоять вот так «руки-в-карманы» и «глаза-в-пол», избегая неловких взглядов, дожидаясь ответа знакомого.
Как ни посмотри, такое поведение было объяснимо многими факторами. Для обычного человека – это постравматический шок, а для обращенного пса совершенно иные ощущения. Представить только, что может чувствовать человек в такой момент. Наверное, всё ярче что ли? Если так можно выражаться. Одно дело родиться таким, другое стать, это и самому допотопному знатоку понятно. Вспоминаются слова его «лжеотца», произнесенные ещё в его далекой юности. Он обучал и рассказывал обо всех законах темной стороны человечества. Ирвин усаживал своих сыновей на два стула перед своим рабочим столом и на ходу что-то записывая, говорил:
- Только сильный человек способен обраться в Пса, учитывая преобладающую смертность. Это большой риск. И такие люди достойны уважения. Но я бы никогда не решился кого-то обратить, т.к. это чревато и последствиями.
В голове возникли былые образы и низкий голос отца. Его он слышать сейчас вовсе не хотел, но рано или поздно придется.

Кайрус тряхнул головой, отгоняя ненавистные мысли, нужно было сосредоточиться на ситуации, которая была непосредственно перед его глазами. Кайрус прислушался к голосу, который вырвался из уст прокачивающегося перед ним мужчины. Неловкость, смятение или смущение и самое главное – недоверие. Вот, что он уловил в нотках слов. И наконец, Кайрус немного расслабился, тревога и стыд за собственное сомнительное благородство отступила на несколько шагов назад, но по-прежнему стояла за его спиной, нашептывая слова о том, что в ближайшие минуты, когда он вернется с кувшином воды в руках, нужно будет с чего-то начать бредовый разговор о новом состоянии голубоглазого. Кажется, эта незримая тень раздавливающая остатки души, теперь будет сопровождать его до остатка дней.
- Можно, конечно, – поспешно сказал Кай, понимая, что пауза слегка затянулась, и нужно было с чего-то начинать. Он уже намерился идти к выходу, как остановился, чтобы выслушать заговорившего мужчину. Ещё раз уголками глаз касается образа представшего перед ним, оценивает результат общения. Безусловно, подтянутый мужчина с темными волосами и светлыми глазами, цвета озера в лесу. Смешно звучит, но такой цвет он видел разве, что давным-давно в детстве, за  городом в их доме. Там то самое озеро казалось таким чистым и кристальным, незапятнанным городской суетой и выхлопными газами производств больших мегаполисов. Интересно, такой ли он «кристальный», как и его глаза? И вообще почему О`Драйер об этом думает?
Всю эту картину нарушают лишь слегка потемневшие круги под глазами и осунувшаяся фигура, следствие длительной лихорадки. Сейчас эта рубашка висела на нем словно на вешалке, но что поделать.  Зная выносливость и физические особенности Адских псов, скоро он придет в норму.

- Что вы, никаких неудобств. Живу я один, так что даже приятно было оказать помощь нуждающемуся. Особенно в сложившейся ситуации. Вы что-то помните о ночи нападения на вас? – поинтересовался Кайрус, ставая в дверном проеме. – Одежду вернуть, увы, не могу, состояние её было плачевно, но одолжу своих вещей.
Движением руки он показался «секундочку» и направился на первый этаж, чтобы наконец-то взять этот злополучный кувшин со стаканом, может ещё кинуть парочку бутербродов, которые готовил утром. На одной воде тоже сил не наберешься. Что собственно и сделал, после чего вернулся с подносом и, войдя в комнату, поставил его на небольшой столик возле дивана. На секунду замер, понимая, что его гость всё ещё тут и никуда не делся. Необычно было в последнее время находиться с кем-то в компании. Его присутствие даже во время обращения было каким-то незримым что ли, жизнь на самом волоске, а вот теперь совсем другое дело. Кайрус выдохнул и сосредоточился, что-то в нем самом поменялось.
- Продолжим наш разговор, - его голос звучал ниже, чем обычно, - Извините, забыл представиться. Моё имя – Кайрус.
Сел напротив, наливая в стакан воды и протягивая «больному», на ходу приглашая присесть тоже. В ногах правды нет, как говорят.
- Так, что вы чувствуете? – поинтересовался Кай, его брови полезли вверх, в преддверье ответа. Будет ли он так откровенен? Словно на приеме у врача. Ситуация была примерно в таких тонах. И «врач» продолжил допрос «пациента». – Какие-то новые ощущения? Мне предстоит вам рассказать одну вещь, только не пугайтесь. Это спасло вам жизнь, как-никак.
Последние слова прозвучали, оправдывая скорее самого себя, чем поясняя сложившуюся ситуацию сомнительного спасения.